Глава 4 Утром Люциус чувствовал себя в одно и то же время раздражённым и подавленным: всю ночь его мучили эротические с Гарри Поттером в главной роли. Во сне его мозг прокручивал те немногочисленные встречи лицом к лицу, который состоялись между ними. Квиддичный матч, когда Гарри в первый раз обыграл его сына. Встреча в книжном магазинчике, вместе с идиотом Локонсом, скалящим зубы, как белобрысая обезьяна. Тогда он приблизился к Гарри так близко… Коснулся, заглянул в изумрудные глаза, тщетно надеясь увидеть в них страх, тростью – чтобы, не дай Мерлин, не запачкать рук об полукровку! – отодвинул прядь тёмных волос со лба, чтобы воочию увидеть знаменитый шрам. Та ужасная встреча, когда малолетка, пусть и тысячу раз герой, отобрал у него Добби! Чистая ярость, ненависть. Во сне это беспокоило его, причиняло сильную боль. Словно он упустил свой шанс. В его горячих снах зеленоглазый брюнет казался снитчем, который улетал от него раз за разом. - Бред! – прошипел Малфой, сквозь зубы, быстрым шагом направляясь в ванную. Он ожидал, что будет выглядеть истощённым, бледным, с синяками под глазами и чётче обозначившимися морщинками. Как же! Свежий вид, никаких морщинок, ясный блеск глаз. И сияющие волосы, словно он их специально заколдовал, как придурок Локонс! Переодевшись в новую чёрную мантию, решив, что брать трость на завтрак – это уже слишком, - мужчина отправила на кухню. Почти механически, даже не подумав о том, что можно потребовать у Добби завтрака в комнату. Только оказавшись внизу и открыв дверь, Люциус осознал, что хочет не только выпить кофе, но и увидеть Гарри Поттера. И – неизвестно что его привлекает больше.
Лицо же сидевшего за столиком Гарри демонстрировал во всей красе, что его почти всю ночь мучила совесть. И собственные демоны-воспоминания. Люциус только понадеялся, что Поттер больше переживал по поводу недавнего минета, чем из-за убийства Волдеморта. Передёрнувшись из-за своих мыслей, Малфой скроил убийственную гримасу, чтобы доконать гриффиндорца окончательно. Презрение и ненависть. Привыкнув носить маску Пожиратели – превратив своё лицо в подобие гипсового слепка – мужчина величественно сел напротив юноши. «Хотя, он уже совсем не мальчик, а вполне сформированный, молодой, безумно красивый мужчина. Мне на погибель», - невольно констатировал мозг. Люциус мог притворяться равнодушным и делать вид, что он – ненавидит и презирает Поттера – но в душе этих чувств уже не было. Буря страсти затопила всё то, что было раньше в его сознании и подсознании. Аристократ с удовлетворением наблюдал за жалкими попытками гриффиндорца заговорить. Несколько раз тот открывал рот, а затем закрывал его снова, неловко отворачиваясь. - Как вчера прошёл день? Тебя не было довольно долго. Изящно приподнятая бровь – Люциус потянулся тонкими пальцами за чашкой, которую поставил перед ним услужливо подбежавший Добби с выражением страха на лупоглазой мордочке. Взяв серебряный кофейник, мужчина налил себе кофе. Гарри быстро пододвинул к нему сахар, покраснев. Люциус обнаружил, что юноша то смотрит на него почти в упор, то быстро отводи взгляд, снова и снова краснея. Такая явная невинность неожиданно начало заводить отпетого слизеринца. - Ты когда-нибудь пробовал пользоваться расчёской? – мимолётный взгляд на растрёпанные чёрные волосы. - Пробовал. Не помогает, - парень нервно пожал плечами. - Понятно, - лёд в голосе Люциуса мог заморозить быстрее и вернее морозильника промышленных масштабов. – Хорошо, хоть ты научился бриться. – Взгляд скользнул по гладковыбритому подбородку и щекам. Невольно отмечая, как у Гарри загорелая и нежная кожа. Так хотелось провести по ней ладонью, погладить. Словно гладкий шёлк. Сглотнув, мужчина опустил глаза, чтобы вдоволь налюбоваться небольшим «холмиком» между своих ног. - Я… я хотел бы извиниться, - по голосу слышалось, каких мучительных усилий стоило Герою решиться заговорить на эту тему. Он покраснел ещё сильнее, но не отвёл взгляд, фиксируя лицо и глаза Люциуса. – За то, что тогда произошло. Ну, ты понял, о чём я. Я не хотел тебя принуждать ни к чему такому… Хоть ты и Пожиратель. Я надеюсь, - Гарри смутился ещё больше и всё-таки отвёл взгляд. – Что это было не так уж плохо… - О, да, конечно! Я получил массу приятных впечатлений! – голос Люциуса был полон сарказма. – Просто наслаждался жизнью, дожидаясь, когда ты наконец-то кончишь. - Извини. Видя, что красноречие мальчишки на этом невнятном слове совершенно испарилось, и тот молча пил кофе, Малфой позволил себе неприятную усмешку. Несмотря ни на что, его безумно радовало, что Гарри Поттер из-за него ощущает себя виноватым. Грязным. - У тебя неплохой… инструмент, - тыкая вилкой в область его таза, - произнёс Люциус. – Твоя девушка будет рада. Как там её зовут? Джинни? Из клана Уизли? Гарри чуть под стол не упал от изумления. - Нет, я уже с ней не встречаюсь. Уже давно. Мы расстались. По моей инициативе, - частил Поттер, сам не зная, почему как бы оправдывается перед надменным сукиным сыном. - Теперь понятно, почему я её тут не видел. А я-то решил, что просто не замечаю, такую удручающую рыжую мелочь. И теперь ясно, отчего ты нападаешь на всех подряд. - Я не нападаю! И вообще – это ты вломился в мой дом! – яростно выкрикнул юноша, закипая. – Может, займёмся завтраком, если мои извинения приняты? Аристократ покачал головой: - Нет, не всё так просто, Гарри! - Хорошо, - Поттер тяжело вздохнул, отодвинул тарелку, положил локти на стол и требовательно уставился в лицо надменной язве. – Я уже понял, что так просто не отделаюсь. Но, в отличие от вас, я человек чести! И выполню ваши требования. Итак, что же вы от меня хотите? Наверное, новую палочку? Люциус ощутил, как его сердце затрепетало – предложение было таким соблазнительным! Но… Не всё так просто, как он сам сказал Поттеру. - Я требую ответной услуги. Сегодня вечером. - Что?!! – глаза Поттера чуть не свалились в тарелку. А сам он так резко оттолкнулся ногами, что едва не упал вместе со стулом. Только навыки борца и квиддичного ловца помогли ему удержать равновесие. - Я хочу, чтобы ты мне тоже отсосал. Видишь ли, война, долгий суд – я давно уже этого не чувствовал. Будет приятно… вспомнить. И так приятно увидеть ТЕБЯ, стоящим передо мной на коленях! Теперь Гарри мертвенно побледнел, кровь словно отхлынула от лица. Только глаза блестели. - Хорошо, только потом сам не сбеги! – хмыкнул Поттер, изо всех сил пытаясь казаться развязным.
Люциус ответил ему только взглядом. Быстро доев, чуть не подавившись, Гарри окинул аристократа разъярённым взором и умчался из кухни. Мужчина откинулся на спинку стула: «Что я наделал?!» Но он понимал, что назад ходу нет. Разве что, если сам Поттер передумает. Но аристократ знал его достаточно хорошо, чтобы знать, насколько Гарри упрям. Сам же он не отказался бы от соблазнительного предложения даже под угрозой Круцио. По телу разливалась сладость предвкушения. И у него стояло.
«Чему ты радуешься? Чему ты радуешься?!» - орал Гарри Поттер на своё подсознание, нервно расхаживая по комнате и пиная всё, до чего он мог дотянуться. Больше всего доставалось мебели. Небеса постепенно темнели, а перед внутренним взором, сияли совершенно другие звёзды – серые глаза мистера Малфоя. «Надо всё-таки поесть», - решил юноша и спустился на кухню, слегка пошатываясь, в совершенно невменяемом состоянии. Мысль потребовать у Добби ужин в комнату казалась почти кощунственной – он так и не привык относиться к домовику, как бессловесной твари, прислуге. Поэтому он платил домовому эльфу и старалась не слишком загружать его работой и давать побольше выходных. Юноша очень надеялся, что надменный аристократ забудет их уговор – и вообще останется ужинать в комнате – гриффиндорец понимал, что церемониться с бывшим эльфом-предателем надменный слизеринец явно не станет. Но, к его изумлению, смущению и досаде Люциус восседал за столом с таким истинно королевским величием, словно находился за огромным столом в личной столовой Малфой-мэнора. Гарри застыл на пороге, словно ударенный по голове – красота Малфоя-старшего просто ослепляла. Он даже невольно задержал дыхание и просто уставился, широко раскрыв глаза. Лёгкая мантия светло-голубого цвета подчёркивала мерцающие длинные волосы и чистую кожу лица. Яркие глаза сияли, словно брильянты, а губы привлекали внимание нежно-розовым цветом и изящным, хотя и немного хищным, изгибом. Поттер загляделся на изящные кисти с длинными аристократическими пальцами – руки музыканта! – которые с легкостью владели важным искусством «ножа и вилки». Присмотревшись, Поттер заметил, что мужчина орудует серебряными приборами, которые всегда хранились в самых дальних ящичках кухни, и которые сам юноша даже и не думал применять по назначению. Для него это была память о древнем роде Сириуса Блэка. Но, Гарри почему-то ничего не сказал, просто сел на другой конец стола и принял услуги мгновенно засуетившегося и явно обрадованного его появлением эльфа.
Поужинали они в молчании. Гарри немного бесило, что он не может с таким же изяществом пользоваться столовыми приборами – он даже не был уверен, что держит их в правильном положении и в той руке. Стоило толька Гарри допить зелёный чай и встать, как на него устремился взгляд аристократа. Ярчайшие, какие-то волшебные глаза. Гарри ощутил, что просто врос в пол, не в силах отвесит взгляд. Постепенно утопая в этих жемчужных озёрах. - Ты, кажется, что-то мне обещал, - голос казался одновременно стальным и бархатным. Словно шпага в футляре, оббитом мягкой тканью. - Я и не отказываюсь, - юноша осознал краем ускользающего от контроля сознания, что теряет контроль. И просто тает… Хотя не должен терять бдительность перед врагом. Хитрым барсом с острейшими зубами. Хищником. - Тогда – идём. Гарри впоследствии даже не вспомнил,ни как одолел лестницу на второй этаж, ни как они очутились в комнате Малфоя. Мужчина одним быстрым движением снял через голову мантию, оставшись абсолютно голым. Красивое, идеально сложенное, сильное тело в свете камина заставило Гарри буквально прирасти к полу. Поправив длинные волосы невообразимо изящным жестом, мужчина лёг на кровать, язвительно усмехнувшись, повернув голову в сторону продолжающего изображать столб Гарри. - Испугался? Поттер только покачал головой – горло пересохло. Его переполняли странные чувства, словно он перепил – и сильно. Или накурился какой-то галлюциногенной дряни. Гарри сам не осознавал, как очутился рядом с таким соблазнительным телом. Белокожее совершенство. - Ты уже когда-то делал минет? – поинтересовался аристократ, продолжая смотреть на него. Юноше вдруг показалось, что это взгляд впервые выражает какую-то странную для Малфоя мягкость. - Нет, конечно же! – искренне возмутился Поттер. Он хотел добавить: «Я что, гей?!» Но почему-то смолчал. Говорить вообще не хотелось. Юноша просто желал стоять – и наслаждаться этой поистине сверхъестественной красотой. От обнажённого аристократа словно исходили какие-то тёплые, нежные энергетические волны – и обволакивали его. Ничего подобного Гарри раньше не испытывал. - Давай же! – в глазах Малфоя словно блеснула молния – нетерпение и злость. Он приподнялся на кровати, обхватил голову юноши руками и направил вниз, к своему, уже начавшему возбуждаться, члену. Гарри, сам не сознавая, что делает, приоткрыл губы – и начал постепенно вбирать довольно крупный орган. Ощущение твердеющего, пульсирующего члена во рту вызвали у него почти экстаз. Продолжая сжимать его голову, мужчина направлял его движения, отчего Гарри едва не поперхнулся слишком крупным для его рта органом. Тогда Люциус с недовольным видом отпустил его и просто лёг, распростёршись на кровати. Мужчина ощущал дразнящие прикосновения трепетного язычка и влажного рта – и терял голову. Никогда он ещё не ощущал подобного наслаждения, хотя до Нарциссы него были любовницы – мастерицы минета. А вот жену он никогда не заставлял это делать – хрупкая аристократа ощущала отвращение к подобному виду любви. Как и ко всему, что выходило за рамки «миссионерской позиции». Мужчина задрожал и напрягся, ощущая приближение оргазма. Перед глазами словно вспыхнула ярчайшая звезда. Он выгнулся, движением бёдер посылая свой член как можно глубже в нежный рот юноши, послушно ласкавшего его языком и губами. Волны оргазма накрыли его с головой – извержение было достаточно бурным – аристократ едва не потерял сознание от жгучего наслаждения, простонав имя Поттера. К изумлению мужчины, немного пришедшего в себя, брюнет послушно проглотил всё его семя, не отодвинулся и не попытался выплюнуть. Малфой ощутил, как прогнулась кровать – чуть повернув голову, встретился взглядом с юношей, который почему-то улёгся с ним рядом, сверля его странным взглядом. Аристократу показалось, что эти зелёные глаза засияли изнутри, став похожими на изумруды, блестящие на ярком солнце. Юноша показался ему неимоверно прекрасным: покрасневшие губы, порозовевшие щёки, растрёпанные, но густые и красивые волосы, подчёркивающие нежные черты его лица. Во взгляде Поттера была… жажда? - Люциус, - прошептал Гарри, чуть поглаживая его по лицу, наклоняясь всё ниже, словно утопая в серых глазах любовника. – Я так тебя хочу! Лихорадочными движениями юноша начал срывать с себя одежду. Блондин затрепетал, с наслаждением разглядывая не скрытое мантией и слишком широкой одеждой тело. И с какой-то почти нереальной радостью отметил, что у его партнёра стоит! У блондина даже дыхание перехватило. Обезумевшей от вейловских чар гриффиндорец тяжело дышал, любуясь красотой раскинувшегося на кровати аристократа, блеском его дивных волос и глаз. Приглушённый свет камина подчёркивал нереальную красоту этой пары, словно созданной друг для друга. - Пожалуйста! Позволь мне… взять тебя! – страстно шептал юноша, начиная целовать щёки и шею мужчины, руками поглаживая тонкую талию и бёдра. Люциус ощутил, что снова возбуждается. Что сошедшие с ума гены рушат все преграды, которые когда-либо разделяли их. Даже такие стойкие как презрение и ненависть. «Я пропал!» - как-то обречённо и одновременно с оттенком радости мелькнуло в голове. «Я безумно хочу оказаться ПОД ним!» - Да, Гарри! – простонал аристократ, притягивая его к себе, нежно целуя и лаская в ответ. Эти слова заставили гриффиндорца буквально сорваться с цепи – то, что ещё сдерживало его – полетело к чёрту. Он накинулся на Малфоя, буквально пожирая его ртом и руками. Юноша касался его так, словно давно изголодался «по любимому блюду». Целовал так, словно пил живую воду из источника. Почти ничего не соображая, он закинул его ноги себе на бёдра и направил член в сжатое отверстие. Толкнулся изо всех сил, удерживая дёрнувшегося мужчину. Вошёл, практически насилуя, полностью потеряв контроль. Тело юноши стало чуть влажным от пота, он неистово двигался, буквально вбиваясь внутрь вожделенного тела. Люциус закричал, ощущая сильную боль, но даже не попытался оттолкнуть любовника, стискивая простыню, буквально разрывая её, прикусывая губу. Краем сознания он понимал, что мальчишка уже полностью под воздействием инстинкта и вейловских чар, усиленных той связью, которую он раньше создал между ними. И, он же сам, Волдеморт всё побери, сделал себя пассивным, покорным партнёром! Через некоторое время боль сменилась приятным ощущением наполненности, а вскоре - ярким наслаждением, когда Гарри инстинктивно начал двигаться под нужным углом, задевая простату. Теперь уже сам Малфой двигался навстречу ему – их стоны и вскрики смешались. Последний толчок – широко распахнутые глаза встретились. Взаимный оргазм накрыл их с головой. Гарри, немного придя в себя, буквально скатился с Малфоя, испуганно уставившись на тело тяжело дышащего любовника, сам пытаясь отдышаться и понять что же всётаки произошло. Осознание содеянного ударило по сознанию, словно обух по голове. Собрал дрожащими руками свою одежду и аппарировал в собственную комнату. И ещё долго стоял, выпустив из рук одежду и даже не заметив этого. А потом побрёл к кровати и буквально упал на неё, закрыв лицо руками. Что же он наделал! * * *
Люциус внезапно ощутил, как лицо стало мокрым. Слёзы – неужели он плакал? «Это нервы, это всё нервы! Проклятые вейловские чары – из-за них я стал невероятно чувствительным…» Неожиданно Малфой понял, что знает о вейловских чарах достаточно немного. Отец прибил бы его за подобные вопросы, изо всех сил пытаясь внушить прежде всего себе, что мать его единственного сына, наследника рода – не вейла. А… просто красивая аристократка. Которая не была отправлена обратно в вейловскую резервацию, защищенную чарами от обычных магглов и магов, а умерла при родах. Иногда Люциусу казалось, что отец просто спятил – гордость аристократа была сломлена тем, что его очаровала вейла – нечеловеческое существо. Впрочем, существовал магический закон, по которому вейл выпускали из резервации в брачный период. У каждой вейлы он наступал в своё время. Впрочем, чаще всего вейлы выбирали в партнеры другую вейлу. Иногда мага, и очень редко – маггла или магглу. И, как правило, другие магические семьи, не настолько помешанные на чистокровности, были счастливы. Обычно вейла оставалась полноправным членом новой семьи до самой смерти. Иногда Люциус считал – когда был слишком маленьким – что его отец поступил жестоко, выгнав мать. Но старший мужчина быстренько выбил из сына «излишнюю сентиментальность». Люциус с трудом поднялся, скривился, ощутив сильную боль в заднице, дрожа, нащупал одеяло и, натянув его на себя, с облегчением упал на ещё влажное от пота ложе. Чуткий нос Малфоя ощущал запахи их любви. Мужчина с горечью усмехнулся. Он не был уверен, что у него не сорвёт «крышу», как у отца на почве сломленной Малфоевской гордости. Отчего-то ему стало очень плохо – всё тело заломило, в горле пересохло, перед глазами начали плавать огромные оранжевые круги, ослепляющие сетчатку глаза. - Добби! – выкрикнул он из последних сил, мелко дрожа всем телом, обливаясь потом. Домовик появился как бы из ниоткуда. Лопоухий мерзавец, по мнению аристократа, специально стоял неподвижно, словно изучая хозяина. Малфой ощутил, что слуга сканирует его ауру. - Добби знает, как помочь хозяину! – с неожиданным энтузиазмом воскликнул домовик, подпрыгивая. Маленький эльф снова исчез, его не было достаточно долго, так что, аристократ, распростёртый на постели, уже искусал губы, чтобы заглушить крики боли, вырывающиеся помимо его воли. Он уже подумывал над тем, чтобы позвать гриффиндорца, хотя всё его естество противилось этому. Он не хотел, чтобы Поттер видел его слабость. Наконец, домовик появился, протянув мужчине склянку с каким-то мутным зельем. Люциус выпил, даже не поинтересовавшись, что это. И сразу же ощутив облегчение, закутался во влажное одеяло и провалился в сон без сновидений.
Глава 5 Следующие несколько дней боль скручивала тело блондина каждый вечер, ближе к ночи, и каждый раз Добби приносил ему странное, явно сваренное собственноручно зелье. Или взятое из чьих-то запасов? Люциус знал, что эльфы разных домов дружат, так как почти все находятся в родственных связях. И ничего друг для друга не жалеют. Он даже задумался, сколько разных полезных вещей и зелий перекочёвывало из его кладовых? Впрочем, хочешь иметь собственного эльфа – терпи! Но больше всего аристократа бесили не ежевечерние боли – после Круцио Лорда, когда тот бывал не в духе, многое воспринималось значительно легче, в том числе, физические страдания. А то, что гриффиндорец позорно избегал его – всегда и везде. Еду Добби явно приносил ему в комнату – потому что Малфой больше ни разу не заставал Гарри на кухне. Из дома явно аппарировал, так как в коридорах они тоже не встречались. Иногда Люциус даже думал, что строптивый мальчишка переехал, но понимал, что из-за их специфической связи он бы давно это ощутил. Прошёл где-то месяц, а они даже ни разу не пересеклись! Деньги Люциус получал через Добби, свои просьбы к Поттеру тоже передавал через домовика. Сам же гриффиндорец ни о чём его не спрашивал. Аристократ же сходил с ума от неизвестности. После той ночи он ощущал, что его страсть к гриффиндорцу перешла все разумные и неразумные пределы. Его к нему тянуло так, что, если б не болезненная гордость и не суровое воспитание отца, привившего ему потрясающий контроль над поведением, - давно бы уже сам пришёл к нему в спальню. Однажды, читая со скуки «Пророк», мужчина застыл, едва не поперхнувшись чаем – с первой полосы на него смотрела фотография Гарри Поттера… в обнимку с какой-то красоткой! Барышня, нагло ухмыляясь в камеру, торжествующе прижималась к Герою, явно позируя! Брюнетка рокового типа, с громадными карими глазами и роскошным телом. Внезапно ощутив сильные спазмы тошноты, Люциус кинулся в туалет, где его вырвало. Впрочем, его начало тошнить ещё дня три назад. И снова скрутила боль, если б не Добби, подкравшийся сзади и поддержавший его, то аристократ точно грохнулся б на пол и, скорее всего, разбил бы лицо об унитаз. - Господину, в его положении, нельзя волноваться! – воскликнул испуганный домовик. - В каком ещё положении? – вяло поинтересовался Люциус, всё ещё созерцая яркие цветные пятна, плывущие перед глазами. Боль ритмично простреливала поясницу. - Хозяин носит ребёнка, - совершенно спокойно добавил домовик. – Господину нужно прилечь. И почти потащил на себе ошарашенного и потерявшего силы мужчину. Люциус упал в постель, потирая лоб и пытаясь сконцентрироваться, собрать разбежавшиеся мысли. Однако тошнота и боль мешали мыслить логически. Малфой-старший вспоминал всё, что он знал про вейл, то, что тайком выучил в Запретной секции во время учёбы. Итак, вейлы бывали мужского и женского пола. Он вспомнил, что рожать, собственно могли и те, и другие, но лишь от своих партнёров. А мужчины-вейлы – только в редких случаях, когда совпадали ауры двух партнёров. И то, только тогда, когда магическая сила второго партнёра была довольно могущественной. «А Поттер – очень сильный маг!» - отрешённо подумал Малфой. Внезапно слёзы снова полились по лицу, он закрыл глаза, но это не помешало слезам течь. «Прекрасное положение! Я, представитель одного из самых гордых и старинных родов оказался… беременным! От тупого мальчишки! Моего заклятого врага, к тому же. А тот, ко всему прочему, сейчас встречается с какой-то моделью журнала магической моды, Аланой Стивенсон – известной красавицей». Аристократ внезапно представил себе унизительную статью в «Пророке». Многим его положение доставило бы язвительную, чистую радость! И он знал, что всё равно ни за что не избавится от ребёнка!
Возвращаться домой покачиваясь, буквально в невменяемом состоянии, стало почти привычным за последние дни. Странное ощущение дежа вю – словно возвратились те «плохие» дни, наступившие сразу же после победы. Бессмыслица совершенного насилия, жестокость и боль, опалившие сердце, почти спалившие душу. Ощущение пустоты – словно душа и сердце превратились в сухие, растрескавшиеся на жаре камни, лежащие в пустыне под палящим солнцем. Сегодня он расстался с Аланой. И злился на неё, а ещё больше – на себя. Конечно, сначала он хотел снова сойтись с Джинни – всё-таки, привычное зло как-то ближе к душе, чем непривычное. Её он хотя бы мог терпеть. Но, Гарри прекрасно понимал, что Джинни – красотка с остренькими зубками, - и она не даст использовать себя в качестве «тренировочного чучела» для отработки любовных приёмов в постели. Когда-то он с ней даже спал – и ему понравилось. Но… огненный секс с «мистером» Малфоем – понравился ему куда больше. И, возможно, сейчас пришло время это осознать? Ведь даже признанная красавица Алана не дала ему и тени тех взрывающих сознание чувств, испытанных со слизеринским негодяем. А вместе с пониманием росла ненависть к высокомерному, чересчур красивому ублюдку. Невольно вспоминались замечания Аланы: и целуется он плохо, и танцует отвратительно – ей уже надоело покупать новые туфли после истоптанных им. И в постели он… мягко говоря, не очень. По её словам, конечно. Неужели таким образом она собиралась его удержать?! На людях – особенно, при наличии рядом журналистов – она улыбалась ему, словно рассматривая собственное брильянтовое ожерелье (которое, слава Мерлину, купил ей не он!) На людях она обнимала его и прижималась всем гибким, идеальным телом с кошачьей грацией мартовской кошки, у которой началась «охота». А вот наедине… Да, столько гадостей о себе он не слышал даже от Снейпа… мир его праху. Всё кружилось и вертелось – Гарри радовался, что у него был с собой портключ, при аппарации его б точно на атомы разорвало. Луна словно изображала мячик, которым играли детки, а звёзды пытались водить хоровод. Выругавшись, Гарри споткнулся о ступеньку крыльца, едва не пробив носом дверь. Хотя, скорее всего, пострадал бы лишь нос. С трудом найдя ключ в огромных, кажущихся безразмерными, карманах мантии отпер дверь, хотя ему чудились четыре ключа и всего три замка. Войдя со всей силы хлопнул дверью. Добби тут же появился, словно бы из ниоткуда, и вручил «хозяину Гарри» стакан с мутной, неприятного вида жидкостью – зелье от похмелья, отчасти нейтрализирующее алкоголь в крови. Он выпил, выдавив благодарную улыбку эльфу. Конечно, чувство опьянения полностью не исчезло – уж слишком много огневиски и абсента он в себя влил. Но, по крайней мере, вернулась ловкость и ощущение тела. И… желание. Оно пронзило его, словно острый меч. Добби снова исчез с лёгким хлопком, но Гарри едва ли это заметил.
Люциус с печалью, обычной в последние дни, причёсывал длинные, «лунные» волосы перед зеркалом. Совершенно обнажённый – у мужчины появилась паранойдальная фантазия, что у него уже начал расти живот, хотя срок был ещё слишком маленьким. И каждый вечер он «караулил» малейшие изменения своей внешности. Свет камина и трёх свечей в серебряном канделябре на столе окутывал его стройную, сильную фигуру золотистым сиянием, выделяя силуэт: широкие плечи, тонкую талию, длинные ноги. Резко хлопнула дверь, с силой ударившись об стену – посыпалась штукатурка. «Явление Героя народу!» - про себя хмыкнул аристократ, ощутив затаённую нотку страха. Уж слишком невменяемым выглядел всемирный Золотой мальчик. Взъерошенный больше обычного, пьяный, с громадными глазищами, взгляд которых казался пугающим и застывшим. Словно у фанатиков, когда те сжигали ведьм на костре. - Ненавижу! – яростный возглас разорвал тишину. Несколько быстрых шагов. Блондин слишком поздно заметил, что Поттер наставил на него палочку. Магические путы связали его руки. Схватив мужчину за горло, парень уставился на него, плотно стиснув побелевшие губы, чуть прищурив глаза, фокусируя зловещий взгляд. «Волдеморт вернулся?» - растерянно и как-то беспомощно подумалось Малфою. Додумать мысль он не успел – его буквально швырнули на кровать. Раздался быстрый шорох снимаемой одежды. Затем его перевернули на живот, поставив на четвереньки. Жадные руки исследовали его мускулистую грудь, затем перешли на тонкую талию, погладили бёдра, дразняще опускаясь всё ниже. Ласковые и страстные поцелуи покрывали спину, спускаясь по позвоночнику… Когда сильные пальцы раздвинули половинки его аппетитной задницы, а ловкий язычок начал ласкать дырочку ануса, проникая внутрь сильными движениями – его никогда раньше не трахали языком! – блондин захныкал, расставляя ноги, ненавидя себя, но охотно подставляясь, как шлюха. Увлажнённый слюной член с силой толкнулся в его отверстие – юноша, как и в первый раз, не мог долго ждать. Резкая боль, но не такая сильная, как в первый раз, совсем скоро сменилась острым наслаждением. Люциус выгибал спину, цепляясь связанными руками за влажные от пота простыни. Гарри кончил очень быстро, напоследок резкими ласками ладони довёл и его до оргазма. Затем вскочил, взмахнул палочкой, брошенной им на кресло, освободил руки аристократа от пут, - и снова сбежал, с силой грохнув дверью, заставив мужчину поморщиться от резкого звука. Люциус бессильно распростёрся на кровати. Раскалённые простыни казались ему листами в духовке. А в душе – опустошённость после оргазма сливалась с душевной пустотой. И он снова беззвучно плакал в темноте.
Ещё несколько дней Люциус провёл почти в одиночестве, не считая Добби, который буквально вертелся возле белокурого мужчины, своего бывшего, ранее ненавистного господина. Если б Люциус не был так слаб, то откровенно посмеялся бы сам над собой. Он, наследник великолепного имения, гордого и древнего имени и многочисленных волшебных традиций, буквально зависит от своего бывшего эльфа! И это всё, что у него осталось от прошлого. Впрочем, зелье, добываемое неизвестно откуда пронырливым эльфом, заставляло почувствовать себя лучше. Но мужчину всё больше охватывала глухая тоска. Впрочем, он осознавал, что сам загнал себя в тупик, откуда не было выхода. И Малфой много раз на день напоминал себе, что ему всё-таки удалось обмануть министерство и суд, приговоривший его к Поцелую. Ему удалось выжить. Как он и предполагал, министр не посмел причинить ему вред, даже когда аврорам стало известно, где слизеринец прячется. Жизнь Золотого мальчика действительно была на вес золота. Он осознавал, что ему действительно неслыханно повезло – сбежать из-под носа охраны, пробраться в дом Поттера, используя бывшего эльфа… Суметь справиться с победителем Волдеморта. И только эти мысли помогали ему не сдохнуть. Сцепив зубы, мужчина жил – врагам назло.
В этот день к ним в гости всётаки наведались Уизли. И надменная Грейнджер. Люциусу разрешили присутствовать. Впрочем, Поттер с ним демонстративно не общался, и, даже когда мужчина спустился вниз и нахально присоединился к ужинающей компании, никак не прокомментировал его поступок, хотя он заметил, как побелели губы мальчишки. Взгляд серых глаз впился в незнакомую девушку. Гермиона как раз представляла гостью Поттеру, когда Люциус пододвинул себе стул и сел. Добби тот час же притащил ему новый столовый прибор. Девушка с непослушными каштановыми волосами сердито глянула на перебившего её своим появлением аристократа, но, немного помолчав, заново открыла рот. - Так вот, Гарри, я вдруг вспомнила, что моя новая подруга Кэтрин Джонс давно хотела с тобой познакомиться. Она восхищается тобой. Кстати, Кэтрин – магглорожденая волшебница, как и я. Так что у вас будет много общих тем для разговора. Думаю, вы вряд ли пересекались в Хогвартсе, так как Кэт младше тебя на три года. Люциус мрачно уставился на темноволосую девушку, отчаянно хлопавшую длинными ресничками. Её голубые глаза одновременно невинно и приглашающе уставились на Гарри. - Я чуть не сошла с ума от радости, когда узнала, что моя новая подруга Гермиона может нас познакомить! Я, конечно же, знала, кто она такая, но не осмеливалась попросить, пока вчера не решилась. Я решила, что судьбу иногда нужно подёргать за хвост, - девушка обезоруживающе улыбнулась, придвинувшись поближе к раскрасневшемуся герою. – Я так давно мечтала познакомиться с тобой, Гарри! Я могу называть тебя Гарри? – девушка мягко и нежно улыбалась, уставившись на Победителя Волдеморта. Тот, как обычно при общении с девушками, что-то мямлил. Люциус уловил заговорщицкие взгляды четы Уизли: Гермионы и Рона. Те радостно улыбались друг другу. Люциус с трудом пережил ужин, ему так хотелось вскочить и вцепиться в горло наглой девчонке, посмевшей посягнуть на его собственность! А ведь он едва пережил недавно закончившийся роман Гарри! А теперь – всё повторяется. - Я хочу поговорить! Люциус подумал о том, что врываться без стука в его спальню у Поттера вошло в дурную привычку. - Поговорить? Какое разнообразие! – голос аристократа сочился ядом. Люциус ещё не отошёл от ужина. После которого Поттер попёрся провожать девушку, хотя та уже прекрасно умела аппарировать, да и камин был под боком. Нет! Девушка возжелала, чтобы герой самолично доставил её домой на метле! И, естественно, прижалась к юноше так, словно пыталась стать его сиамским близнецом. – Отвёз уже свою новую пассию? Или она ещё решила показать тебе свою спальню, и, как бонус, своё нижнее бельё?! – резко вскочив с постели, Люциус встал перед ним в длинной сорочке, с гневом уставившись в зелёные глаза, напомнившие ему листья деревьев, подсвеченные вечерними фонарями. – А если эта девчонка тебе «дала», то зачем это явление ко мне среди ночи? Юноша густо покраснел, но не отвёл взгляда. - Я хочу узнать, почему меня ТАК к тебе тянет! Ты явно меня заколдовал! Подмешал мне в еду какое-то зелье. Или использовал на мне какую-то из ваших семейных штучек – благодаря которым ты смог убедить Добби впустить тебя в мой дом. Отвечай – или я использую веритасерум! - Что ж, если желаешь, то я отвечу! – выкрикнул аристократ, побагровев. И он всё рассказал, стараясь, чтобы голос не дрожал. Всё – даже про свою беременность. - Я так и знал, что ты использовал чары! Сам бы я никогда бы не стал… Никогда бы тебя не захотел! – с торжеством воскликнул Гарри. – А вот про беременность… - гриффиндорец окинул взглядом его фигуру, задержавшись на животе, - я не верю! Такого не бывает – это просто чушь! Завтра же я потребую, чтобы Гермиона нашла какое-то средство против твоих вейлочар. И больше никогда не смей вмешиваться в мою личную жизнь! – с надрывом закричал парень, изо всех сил топнув ногой и сжав кулаки. – Я и так наказан тем, что до конца своих дней связан с тобой! Должен находиться с тобой в одном помещении… А ты – проклятый извращенец! Найди себе такого же ублюдка, как и ты сам! Я – натурал, и никогда в жизни до тебя не хотел ни одного мужчину! Да у меня и мысли такой никогда не было… Это всё ты виноват. Ты хочешь окончательно свести меня с ума, растоптать, уничтожить! Изо всех сил ударив кулаками по двери, чуть поморщившись, Гарри выбежал из комнаты.
-
-
07.06.2011 в 18:29Утром Люциус чувствовал себя в одно и то же время раздражённым и подавленным: всю ночь его мучили эротические с Гарри Поттером в главной роли. Во сне его мозг прокручивал те немногочисленные встречи лицом к лицу, который состоялись между ними.
Квиддичный матч, когда Гарри в первый раз обыграл его сына. Встреча в книжном магазинчике, вместе с идиотом Локонсом, скалящим зубы, как белобрысая обезьяна. Тогда он приблизился к Гарри так близко… Коснулся, заглянул в изумрудные глаза, тщетно надеясь увидеть в них страх, тростью – чтобы, не дай Мерлин, не запачкать рук об полукровку! – отодвинул прядь тёмных волос со лба, чтобы воочию увидеть знаменитый шрам.
Та ужасная встреча, когда малолетка, пусть и тысячу раз герой, отобрал у него Добби! Чистая ярость, ненависть.
Во сне это беспокоило его, причиняло сильную боль. Словно он упустил свой шанс. В его горячих снах зеленоглазый брюнет казался снитчем, который улетал от него раз за разом.
- Бред! – прошипел Малфой, сквозь зубы, быстрым шагом направляясь в ванную. Он ожидал, что будет выглядеть истощённым, бледным, с синяками под глазами и чётче обозначившимися морщинками. Как же!
Свежий вид, никаких морщинок, ясный блеск глаз. И сияющие волосы, словно он их специально заколдовал, как придурок Локонс! Переодевшись в новую чёрную мантию, решив, что брать трость на завтрак – это уже слишком, - мужчина отправила на кухню.
Почти механически, даже не подумав о том, что можно потребовать у Добби завтрака в комнату. Только оказавшись внизу и открыв дверь, Люциус осознал, что хочет не только выпить кофе, но и увидеть Гарри Поттера. И – неизвестно что его привлекает больше.
Лицо же сидевшего за столиком Гарри демонстрировал во всей красе, что его почти всю ночь мучила совесть. И собственные демоны-воспоминания.
Люциус только понадеялся, что Поттер больше переживал по поводу недавнего минета, чем из-за убийства Волдеморта.
Передёрнувшись из-за своих мыслей, Малфой скроил убийственную гримасу, чтобы доконать гриффиндорца окончательно. Презрение и ненависть.
Привыкнув носить маску Пожиратели – превратив своё лицо в подобие гипсового слепка – мужчина величественно сел напротив юноши. «Хотя, он уже совсем не мальчик, а вполне сформированный, молодой, безумно красивый мужчина. Мне на погибель», - невольно констатировал мозг. Люциус мог притворяться равнодушным и делать вид, что он – ненавидит и презирает Поттера – но в душе этих чувств уже не было.
Буря страсти затопила всё то, что было раньше в его сознании и подсознании.
Аристократ с удовлетворением наблюдал за жалкими попытками гриффиндорца заговорить. Несколько раз тот открывал рот, а затем закрывал его снова, неловко отворачиваясь.
- Как вчера прошёл день? Тебя не было довольно долго.
Изящно приподнятая бровь – Люциус потянулся тонкими пальцами за чашкой, которую поставил перед ним услужливо подбежавший Добби с выражением страха на лупоглазой мордочке.
Взяв серебряный кофейник, мужчина налил себе кофе. Гарри быстро пододвинул к нему сахар, покраснев.
Люциус обнаружил, что юноша то смотрит на него почти в упор, то быстро отводи взгляд, снова и снова краснея. Такая явная невинность неожиданно начало заводить отпетого слизеринца.
- Ты когда-нибудь пробовал пользоваться расчёской? – мимолётный взгляд на растрёпанные чёрные волосы.
- Пробовал. Не помогает, - парень нервно пожал плечами.
- Понятно, - лёд в голосе Люциуса мог заморозить быстрее и вернее морозильника промышленных масштабов. – Хорошо, хоть ты научился бриться. – Взгляд скользнул по гладковыбритому подбородку и щекам. Невольно отмечая, как у Гарри загорелая и нежная кожа. Так хотелось провести по ней ладонью, погладить. Словно гладкий шёлк. Сглотнув, мужчина опустил глаза, чтобы вдоволь налюбоваться небольшим «холмиком» между своих ног.
- Я… я хотел бы извиниться, - по голосу слышалось, каких мучительных усилий стоило Герою решиться заговорить на эту тему. Он покраснел ещё сильнее, но не отвёл взгляд, фиксируя лицо и глаза Люциуса. – За то, что тогда произошло. Ну, ты понял, о чём я. Я не хотел тебя принуждать ни к чему такому… Хоть ты и Пожиратель. Я надеюсь, - Гарри смутился ещё больше и всё-таки отвёл взгляд. – Что это было не так уж плохо…
- О, да, конечно! Я получил массу приятных впечатлений! – голос Люциуса был полон сарказма. – Просто наслаждался жизнью, дожидаясь, когда ты наконец-то кончишь.
- Извини.
Видя, что красноречие мальчишки на этом невнятном слове совершенно испарилось, и тот молча пил кофе, Малфой позволил себе неприятную усмешку. Несмотря ни на что, его безумно радовало, что Гарри Поттер из-за него ощущает себя виноватым. Грязным.
- У тебя неплохой… инструмент, - тыкая вилкой в область его таза, - произнёс Люциус. – Твоя девушка будет рада. Как там её зовут? Джинни? Из клана Уизли?
Гарри чуть под стол не упал от изумления.
- Нет, я уже с ней не встречаюсь. Уже давно. Мы расстались. По моей инициативе, - частил Поттер, сам не зная, почему как бы оправдывается перед надменным сукиным сыном.
- Теперь понятно, почему я её тут не видел. А я-то решил, что просто не замечаю, такую удручающую рыжую мелочь. И теперь ясно, отчего ты нападаешь на всех подряд.
- Я не нападаю! И вообще – это ты вломился в мой дом! – яростно выкрикнул юноша, закипая. – Может, займёмся завтраком, если мои извинения приняты?
Аристократ покачал головой: - Нет, не всё так просто, Гарри!
- Хорошо, - Поттер тяжело вздохнул, отодвинул тарелку, положил локти на стол и требовательно уставился в лицо надменной язве. – Я уже понял, что так просто не отделаюсь. Но, в отличие от вас, я человек чести! И выполню ваши требования. Итак, что же вы от меня хотите? Наверное, новую палочку?
Люциус ощутил, как его сердце затрепетало – предложение было таким соблазнительным!
Но… Не всё так просто, как он сам сказал Поттеру.
- Я требую ответной услуги. Сегодня вечером.
- Что?!! – глаза Поттера чуть не свалились в тарелку. А сам он так резко оттолкнулся ногами, что едва не упал вместе со стулом. Только навыки борца и квиддичного ловца помогли ему удержать равновесие.
- Я хочу, чтобы ты мне тоже отсосал. Видишь ли, война, долгий суд – я давно уже этого не чувствовал. Будет приятно… вспомнить. И так приятно увидеть ТЕБЯ, стоящим передо мной на коленях!
Теперь Гарри мертвенно побледнел, кровь словно отхлынула от лица. Только глаза блестели.
- Хорошо, только потом сам не сбеги! – хмыкнул Поттер, изо всех сил пытаясь казаться развязным.
Люциус ответил ему только взглядом. Быстро доев, чуть не подавившись, Гарри окинул аристократа разъярённым взором и умчался из кухни.
Мужчина откинулся на спинку стула: «Что я наделал?!» Но он понимал, что назад ходу нет. Разве что, если сам Поттер передумает. Но аристократ знал его достаточно хорошо, чтобы знать, насколько Гарри упрям. Сам же он не отказался бы от соблазнительного предложения даже под угрозой Круцио. По телу разливалась сладость предвкушения. И у него стояло.
«Чему ты радуешься? Чему ты радуешься?!» - орал Гарри Поттер на своё подсознание, нервно расхаживая по комнате и пиная всё, до чего он мог дотянуться. Больше всего доставалось мебели.
Небеса постепенно темнели, а перед внутренним взором, сияли совершенно другие звёзды – серые глаза мистера Малфоя.
«Надо всё-таки поесть», - решил юноша и спустился на кухню, слегка пошатываясь, в совершенно невменяемом состоянии.
Мысль потребовать у Добби ужин в комнату казалась почти кощунственной – он так и не привык относиться к домовику, как бессловесной твари, прислуге. Поэтому он платил домовому эльфу и старалась не слишком загружать его работой и давать побольше выходных.
Юноша очень надеялся, что надменный аристократ забудет их уговор – и вообще останется ужинать в комнате – гриффиндорец понимал, что церемониться с бывшим эльфом-предателем надменный слизеринец явно не станет.
Но, к его изумлению, смущению и досаде Люциус восседал за столом с таким истинно королевским величием, словно находился за огромным столом в личной столовой Малфой-мэнора.
Гарри застыл на пороге, словно ударенный по голове – красота Малфоя-старшего просто ослепляла. Он даже невольно задержал дыхание и просто уставился, широко раскрыв глаза.
Лёгкая мантия светло-голубого цвета подчёркивала мерцающие длинные волосы и чистую кожу лица. Яркие глаза сияли, словно брильянты, а губы привлекали внимание нежно-розовым цветом и изящным, хотя и немного хищным, изгибом.
Поттер загляделся на изящные кисти с длинными аристократическими пальцами – руки музыканта! – которые с легкостью владели важным искусством «ножа и вилки». Присмотревшись, Поттер заметил, что мужчина орудует серебряными приборами, которые всегда хранились в самых дальних ящичках кухни, и которые сам юноша даже и не думал применять по назначению. Для него это была память о древнем роде Сириуса Блэка.
Но, Гарри почему-то ничего не сказал, просто сел на другой конец стола и принял услуги мгновенно засуетившегося и явно обрадованного его появлением эльфа.
-
-
07.06.2011 в 18:30Стоило толька Гарри допить зелёный чай и встать, как на него устремился взгляд аристократа. Ярчайшие, какие-то волшебные глаза. Гарри ощутил, что просто врос в пол, не в силах отвесит взгляд. Постепенно утопая в этих жемчужных озёрах.
- Ты, кажется, что-то мне обещал, - голос казался одновременно стальным и бархатным. Словно шпага в футляре, оббитом мягкой тканью.
- Я и не отказываюсь, - юноша осознал краем ускользающего от контроля сознания, что теряет контроль. И просто тает… Хотя не должен терять бдительность перед врагом. Хитрым барсом с острейшими зубами. Хищником.
- Тогда – идём.
Гарри впоследствии даже не вспомнил,ни как одолел лестницу на второй этаж, ни как они очутились в комнате Малфоя.
Мужчина одним быстрым движением снял через голову мантию, оставшись абсолютно голым.
Красивое, идеально сложенное, сильное тело в свете камина заставило Гарри буквально прирасти к полу. Поправив длинные волосы невообразимо изящным жестом, мужчина лёг на кровать, язвительно усмехнувшись, повернув голову в сторону продолжающего изображать столб Гарри.
- Испугался?
Поттер только покачал головой – горло пересохло. Его переполняли странные чувства, словно он перепил – и сильно. Или накурился какой-то галлюциногенной дряни. Гарри сам не осознавал, как очутился рядом с таким соблазнительным телом. Белокожее совершенство.
- Ты уже когда-то делал минет? – поинтересовался аристократ, продолжая смотреть на него.
Юноше вдруг показалось, что это взгляд впервые выражает какую-то странную для Малфоя мягкость.
- Нет, конечно же! – искренне возмутился Поттер. Он хотел добавить: «Я что, гей?!» Но почему-то смолчал. Говорить вообще не хотелось. Юноша просто желал стоять – и наслаждаться этой поистине сверхъестественной красотой. От обнажённого аристократа словно исходили какие-то тёплые, нежные энергетические волны – и обволакивали его. Ничего подобного Гарри раньше не испытывал.
- Давай же! – в глазах Малфоя словно блеснула молния – нетерпение и злость.
Он приподнялся на кровати, обхватил голову юноши руками и направил вниз, к своему, уже начавшему возбуждаться, члену.
Гарри, сам не сознавая, что делает, приоткрыл губы – и начал постепенно вбирать довольно крупный орган. Ощущение твердеющего, пульсирующего члена во рту вызвали у него почти экстаз. Продолжая сжимать его голову, мужчина направлял его движения, отчего Гарри едва не поперхнулся слишком крупным для его рта органом. Тогда Люциус с недовольным видом отпустил его и просто лёг, распростёршись на кровати.
Мужчина ощущал дразнящие прикосновения трепетного язычка и влажного рта – и терял голову. Никогда он ещё не ощущал подобного наслаждения, хотя до Нарциссы него были любовницы – мастерицы минета. А вот жену он никогда не заставлял это делать – хрупкая аристократа ощущала отвращение к подобному виду любви. Как и ко всему, что выходило за рамки «миссионерской позиции».
Мужчина задрожал и напрягся, ощущая приближение оргазма. Перед глазами словно вспыхнула ярчайшая звезда. Он выгнулся, движением бёдер посылая свой член как можно глубже в нежный рот юноши, послушно ласкавшего его языком и губами.
Волны оргазма накрыли его с головой – извержение было достаточно бурным – аристократ едва не потерял сознание от жгучего наслаждения, простонав имя Поттера.
К изумлению мужчины, немного пришедшего в себя, брюнет послушно проглотил всё его семя, не отодвинулся и не попытался выплюнуть.
Малфой ощутил, как прогнулась кровать – чуть повернув голову, встретился взглядом с юношей, который почему-то улёгся с ним рядом, сверля его странным взглядом.
Аристократу показалось, что эти зелёные глаза засияли изнутри, став похожими на изумруды, блестящие на ярком солнце.
Юноша показался ему неимоверно прекрасным: покрасневшие губы, порозовевшие щёки, растрёпанные, но густые и красивые волосы, подчёркивающие нежные черты его лица.
Во взгляде Поттера была… жажда?
- Люциус, - прошептал Гарри, чуть поглаживая его по лицу, наклоняясь всё ниже, словно утопая в серых глазах любовника. – Я так тебя хочу!
Лихорадочными движениями юноша начал срывать с себя одежду. Блондин затрепетал, с наслаждением разглядывая не скрытое мантией и слишком широкой одеждой тело. И с какой-то почти нереальной радостью отметил, что у его партнёра стоит! У блондина даже дыхание перехватило.
Обезумевшей от вейловских чар гриффиндорец тяжело дышал, любуясь красотой раскинувшегося на кровати аристократа, блеском его дивных волос и глаз. Приглушённый свет камина подчёркивал нереальную красоту этой пары, словно созданной друг для друга.
- Пожалуйста! Позволь мне… взять тебя! – страстно шептал юноша, начиная целовать щёки и шею мужчины, руками поглаживая тонкую талию и бёдра. Люциус ощутил, что снова возбуждается. Что сошедшие с ума гены рушат все преграды, которые когда-либо разделяли их. Даже такие стойкие как презрение и ненависть.
«Я пропал!» - как-то обречённо и одновременно с оттенком радости мелькнуло в голове. «Я безумно хочу оказаться ПОД ним!»
- Да, Гарри! – простонал аристократ, притягивая его к себе, нежно целуя и лаская в ответ. Эти слова заставили гриффиндорца буквально сорваться с цепи – то, что ещё сдерживало его – полетело к чёрту.
Он накинулся на Малфоя, буквально пожирая его ртом и руками. Юноша касался его так, словно давно изголодался «по любимому блюду». Целовал так, словно пил живую воду из источника. Почти ничего не соображая, он закинул его ноги себе на бёдра и направил член в сжатое отверстие.
Толкнулся изо всех сил, удерживая дёрнувшегося мужчину. Вошёл, практически насилуя, полностью потеряв контроль. Тело юноши стало чуть влажным от пота, он неистово двигался, буквально вбиваясь внутрь вожделенного тела.
Люциус закричал, ощущая сильную боль, но даже не попытался оттолкнуть любовника, стискивая простыню, буквально разрывая её, прикусывая губу. Краем сознания он понимал, что мальчишка уже полностью под воздействием инстинкта и вейловских чар, усиленных той связью, которую он раньше создал между ними. И, он же сам, Волдеморт всё побери, сделал себя пассивным, покорным партнёром!
Через некоторое время боль сменилась приятным ощущением наполненности, а вскоре - ярким наслаждением, когда Гарри инстинктивно начал двигаться под нужным углом, задевая простату. Теперь уже сам Малфой двигался навстречу ему – их стоны и вскрики смешались. Последний толчок – широко распахнутые глаза встретились. Взаимный оргазм накрыл их с головой.
Гарри, немного придя в себя, буквально скатился с Малфоя, испуганно уставившись на тело тяжело дышащего любовника, сам пытаясь отдышаться и понять что же всётаки произошло.
Осознание содеянного ударило по сознанию, словно обух по голове. Собрал дрожащими руками свою одежду и аппарировал в собственную комнату. И ещё долго стоял, выпустив из рук одежду и даже не заметив этого. А потом побрёл к кровати и буквально упал на неё, закрыв лицо руками. Что же он наделал!
* * *
-
-
07.06.2011 в 18:31Неожиданно Малфой понял, что знает о вейловских чарах достаточно немного. Отец прибил бы его за подобные вопросы, изо всех сил пытаясь внушить прежде всего себе, что мать его единственного сына, наследника рода – не вейла. А… просто красивая аристократка. Которая не была отправлена обратно в вейловскую резервацию, защищенную чарами от обычных магглов и магов, а умерла при родах.
Иногда Люциусу казалось, что отец просто спятил – гордость аристократа была сломлена тем, что его очаровала вейла – нечеловеческое существо. Впрочем, существовал магический закон, по которому вейл выпускали из резервации в брачный период. У каждой вейлы он наступал в своё время. Впрочем, чаще всего вейлы выбирали в партнеры другую вейлу. Иногда мага, и очень редко – маггла или магглу. И, как правило, другие магические семьи, не настолько помешанные на чистокровности, были счастливы. Обычно вейла оставалась полноправным членом новой семьи до самой смерти. Иногда Люциус считал – когда был слишком маленьким – что его отец поступил жестоко, выгнав мать. Но старший мужчина быстренько выбил из сына «излишнюю сентиментальность».
Люциус с трудом поднялся, скривился, ощутив сильную боль в заднице, дрожа, нащупал одеяло и, натянув его на себя, с облегчением упал на ещё влажное от пота ложе.
Чуткий нос Малфоя ощущал запахи их любви. Мужчина с горечью усмехнулся. Он не был уверен, что у него не сорвёт «крышу», как у отца на почве сломленной Малфоевской гордости.
Отчего-то ему стало очень плохо – всё тело заломило, в горле пересохло, перед глазами начали плавать огромные оранжевые круги, ослепляющие сетчатку глаза.
- Добби! – выкрикнул он из последних сил, мелко дрожа всем телом, обливаясь потом. Домовик появился как бы из ниоткуда.
Лопоухий мерзавец, по мнению аристократа, специально стоял неподвижно, словно изучая хозяина. Малфой ощутил, что слуга сканирует его ауру.
- Добби знает, как помочь хозяину! – с неожиданным энтузиазмом воскликнул домовик, подпрыгивая.
Маленький эльф снова исчез, его не было достаточно долго, так что, аристократ, распростёртый на постели, уже искусал губы, чтобы заглушить крики боли, вырывающиеся помимо его воли. Он уже подумывал над тем, чтобы позвать гриффиндорца, хотя всё его естество противилось этому. Он не хотел, чтобы Поттер видел его слабость. Наконец, домовик появился, протянув мужчине склянку с каким-то мутным зельем. Люциус выпил, даже не поинтересовавшись, что это. И сразу же ощутив облегчение, закутался во влажное одеяло и провалился в сон без сновидений.
-
-
07.06.2011 в 18:32Следующие несколько дней боль скручивала тело блондина каждый вечер, ближе к ночи, и каждый раз Добби приносил ему странное, явно сваренное собственноручно зелье. Или взятое из чьих-то запасов? Люциус знал, что эльфы разных домов дружат, так как почти все находятся в родственных связях. И ничего друг для друга не жалеют. Он даже задумался, сколько разных полезных вещей и зелий перекочёвывало из его кладовых? Впрочем, хочешь иметь собственного эльфа – терпи!
Но больше всего аристократа бесили не ежевечерние боли – после Круцио Лорда, когда тот бывал не в духе, многое воспринималось значительно легче, в том числе, физические страдания. А то, что гриффиндорец позорно избегал его – всегда и везде. Еду Добби явно приносил ему в комнату – потому что Малфой больше ни разу не заставал Гарри на кухне. Из дома явно аппарировал, так как в коридорах они тоже не встречались.
Иногда Люциус даже думал, что строптивый мальчишка переехал, но понимал, что из-за их специфической связи он бы давно это ощутил.
Прошёл где-то месяц, а они даже ни разу не пересеклись! Деньги Люциус получал через Добби, свои просьбы к Поттеру тоже передавал через домовика. Сам же гриффиндорец ни о чём его не спрашивал.
Аристократ же сходил с ума от неизвестности. После той ночи он ощущал, что его страсть к гриффиндорцу перешла все разумные и неразумные пределы. Его к нему тянуло так, что, если б не болезненная гордость и не суровое воспитание отца, привившего ему потрясающий контроль над поведением, - давно бы уже сам пришёл к нему в спальню.
Однажды, читая со скуки «Пророк», мужчина застыл, едва не поперхнувшись чаем – с первой полосы на него смотрела фотография Гарри Поттера… в обнимку с какой-то красоткой! Барышня, нагло ухмыляясь в камеру, торжествующе прижималась к Герою, явно позируя! Брюнетка рокового типа, с громадными карими глазами и роскошным телом. Внезапно ощутив сильные спазмы тошноты, Люциус кинулся в туалет, где его вырвало. Впрочем, его начало тошнить ещё дня три назад.
И снова скрутила боль, если б не Добби, подкравшийся сзади и поддержавший его, то аристократ точно грохнулся б на пол и, скорее всего, разбил бы лицо об унитаз.
- Господину, в его положении, нельзя волноваться! – воскликнул испуганный домовик.
- В каком ещё положении? – вяло поинтересовался Люциус, всё ещё созерцая яркие цветные пятна, плывущие перед глазами. Боль ритмично простреливала поясницу.
- Хозяин носит ребёнка, - совершенно спокойно добавил домовик. – Господину нужно прилечь.
И почти потащил на себе ошарашенного и потерявшего силы мужчину.
Люциус упал в постель, потирая лоб и пытаясь сконцентрироваться, собрать разбежавшиеся мысли. Однако тошнота и боль мешали мыслить логически. Малфой-старший вспоминал всё, что он знал про вейл, то, что тайком выучил в Запретной секции во время учёбы.
Итак, вейлы бывали мужского и женского пола. Он вспомнил, что рожать, собственно могли и те, и другие, но лишь от своих партнёров. А мужчины-вейлы – только в редких случаях, когда совпадали ауры двух партнёров. И то, только тогда, когда магическая сила второго партнёра была довольно могущественной.
«А Поттер – очень сильный маг!» - отрешённо подумал Малфой.
Внезапно слёзы снова полились по лицу, он закрыл глаза, но это не помешало слезам течь.
«Прекрасное положение! Я, представитель одного из самых гордых и старинных родов оказался… беременным! От тупого мальчишки! Моего заклятого врага, к тому же. А тот, ко всему прочему, сейчас встречается с какой-то моделью журнала магической моды, Аланой Стивенсон – известной красавицей».
Аристократ внезапно представил себе унизительную статью в «Пророке». Многим его положение доставило бы язвительную, чистую радость!
И он знал, что всё равно ни за что не избавится от ребёнка!
Возвращаться домой покачиваясь, буквально в невменяемом состоянии, стало почти привычным за последние дни. Странное ощущение дежа вю – словно возвратились те «плохие» дни, наступившие сразу же после победы. Бессмыслица совершенного насилия, жестокость и боль, опалившие сердце, почти спалившие душу. Ощущение пустоты – словно душа и сердце превратились в сухие, растрескавшиеся на жаре камни, лежащие в пустыне под палящим солнцем.
Сегодня он расстался с Аланой. И злился на неё, а ещё больше – на себя. Конечно, сначала он хотел снова сойтись с Джинни – всё-таки, привычное зло как-то ближе к душе, чем непривычное. Её он хотя бы мог терпеть. Но, Гарри прекрасно понимал, что Джинни – красотка с остренькими зубками, - и она не даст использовать себя в качестве «тренировочного чучела» для отработки любовных приёмов в постели. Когда-то он с ней даже спал – и ему понравилось.
Но… огненный секс с «мистером» Малфоем – понравился ему куда больше. И, возможно, сейчас пришло время это осознать? Ведь даже признанная красавица Алана не дала ему и тени тех взрывающих сознание чувств, испытанных со слизеринским негодяем.
А вместе с пониманием росла ненависть к высокомерному, чересчур красивому ублюдку. Невольно вспоминались замечания Аланы: и целуется он плохо, и танцует отвратительно – ей уже надоело покупать новые туфли после истоптанных им. И в постели он… мягко говоря, не очень. По её словам, конечно.
Неужели таким образом она собиралась его удержать?! На людях – особенно, при наличии рядом журналистов – она улыбалась ему, словно рассматривая собственное брильянтовое ожерелье (которое, слава Мерлину, купил ей не он!) На людях она обнимала его и прижималась всем гибким, идеальным телом с кошачьей грацией мартовской кошки, у которой началась «охота».
А вот наедине… Да, столько гадостей о себе он не слышал даже от Снейпа… мир его праху.
Всё кружилось и вертелось – Гарри радовался, что у него был с собой портключ, при аппарации его б точно на атомы разорвало. Луна словно изображала мячик, которым играли детки, а звёзды пытались водить хоровод.
Выругавшись, Гарри споткнулся о ступеньку крыльца, едва не пробив носом дверь. Хотя, скорее всего, пострадал бы лишь нос. С трудом найдя ключ в огромных, кажущихся безразмерными, карманах мантии отпер дверь, хотя ему чудились четыре ключа и всего три замка.
Войдя со всей силы хлопнул дверью. Добби тут же появился, словно бы из ниоткуда, и вручил «хозяину Гарри» стакан с мутной, неприятного вида жидкостью – зелье от похмелья, отчасти нейтрализирующее алкоголь в крови. Он выпил, выдавив благодарную улыбку эльфу. Конечно, чувство опьянения полностью не исчезло – уж слишком много огневиски и абсента он в себя влил. Но, по крайней мере, вернулась ловкость и ощущение тела.
И… желание. Оно пронзило его, словно острый меч.
Добби снова исчез с лёгким хлопком, но Гарри едва ли это заметил.
-
-
07.06.2011 в 18:32Свет камина и трёх свечей в серебряном канделябре на столе окутывал его стройную, сильную фигуру золотистым сиянием, выделяя силуэт: широкие плечи, тонкую талию, длинные ноги.
Резко хлопнула дверь, с силой ударившись об стену – посыпалась штукатурка.
«Явление Героя народу!» - про себя хмыкнул аристократ, ощутив затаённую нотку страха. Уж слишком невменяемым выглядел всемирный Золотой мальчик. Взъерошенный больше обычного, пьяный, с громадными глазищами, взгляд которых казался пугающим и застывшим. Словно у фанатиков, когда те сжигали ведьм на костре.
- Ненавижу! – яростный возглас разорвал тишину. Несколько быстрых шагов. Блондин слишком поздно заметил, что Поттер наставил на него палочку.
Магические путы связали его руки. Схватив мужчину за горло, парень уставился на него, плотно стиснув побелевшие губы, чуть прищурив глаза, фокусируя зловещий взгляд.
«Волдеморт вернулся?» - растерянно и как-то беспомощно подумалось Малфою. Додумать мысль он не успел – его буквально швырнули на кровать. Раздался быстрый шорох снимаемой одежды. Затем его перевернули на живот, поставив на четвереньки.
Жадные руки исследовали его мускулистую грудь, затем перешли на тонкую талию, погладили бёдра, дразняще опускаясь всё ниже. Ласковые и страстные поцелуи покрывали спину, спускаясь по позвоночнику…
Когда сильные пальцы раздвинули половинки его аппетитной задницы, а ловкий язычок начал ласкать дырочку ануса, проникая внутрь сильными движениями – его никогда раньше не трахали языком! – блондин захныкал, расставляя ноги, ненавидя себя, но охотно подставляясь, как шлюха.
Увлажнённый слюной член с силой толкнулся в его отверстие – юноша, как и в первый раз, не мог долго ждать. Резкая боль, но не такая сильная, как в первый раз, совсем скоро сменилась острым наслаждением. Люциус выгибал спину, цепляясь связанными руками за влажные от пота простыни. Гарри кончил очень быстро, напоследок резкими ласками ладони довёл и его до оргазма.
Затем вскочил, взмахнул палочкой, брошенной им на кресло, освободил руки аристократа от пут, - и снова сбежал, с силой грохнув дверью, заставив мужчину поморщиться от резкого звука.
Люциус бессильно распростёрся на кровати. Раскалённые простыни казались ему листами в духовке. А в душе – опустошённость после оргазма сливалась с душевной пустотой.
И он снова беззвучно плакал в темноте.
Ещё несколько дней Люциус провёл почти в одиночестве, не считая Добби, который буквально вертелся возле белокурого мужчины, своего бывшего, ранее ненавистного господина. Если б Люциус не был так слаб, то откровенно посмеялся бы сам над собой. Он, наследник великолепного имения, гордого и древнего имени и многочисленных волшебных традиций, буквально зависит от своего бывшего эльфа! И это всё, что у него осталось от прошлого.
Впрочем, зелье, добываемое неизвестно откуда пронырливым эльфом, заставляло почувствовать себя лучше.
Но мужчину всё больше охватывала глухая тоска.
Впрочем, он осознавал, что сам загнал себя в тупик, откуда не было выхода. И Малфой много раз на день напоминал себе, что ему всё-таки удалось обмануть министерство и суд, приговоривший его к Поцелую. Ему удалось выжить. Как он и предполагал, министр не посмел причинить ему вред, даже когда аврорам стало известно, где слизеринец прячется. Жизнь Золотого мальчика действительно была на вес золота.
Он осознавал, что ему действительно неслыханно повезло – сбежать из-под носа охраны, пробраться в дом Поттера, используя бывшего эльфа… Суметь справиться с победителем Волдеморта.
И только эти мысли помогали ему не сдохнуть. Сцепив зубы, мужчина жил – врагам назло.
В этот день к ним в гости всётаки наведались Уизли. И надменная Грейнджер. Люциусу разрешили присутствовать. Впрочем, Поттер с ним демонстративно не общался, и, даже когда мужчина спустился вниз и нахально присоединился к ужинающей компании, никак не прокомментировал его поступок, хотя он заметил, как побелели губы мальчишки.
Взгляд серых глаз впился в незнакомую девушку.
Гермиона как раз представляла гостью Поттеру, когда Люциус пододвинул себе стул и сел. Добби тот час же притащил ему новый столовый прибор.
Девушка с непослушными каштановыми волосами сердито глянула на перебившего её своим появлением аристократа, но, немного помолчав, заново открыла рот.
- Так вот, Гарри, я вдруг вспомнила, что моя новая подруга Кэтрин Джонс давно хотела с тобой познакомиться. Она восхищается тобой. Кстати, Кэтрин – магглорожденая волшебница, как и я. Так что у вас будет много общих тем для разговора. Думаю, вы вряд ли пересекались в Хогвартсе, так как Кэт младше тебя на три года.
Люциус мрачно уставился на темноволосую девушку, отчаянно хлопавшую длинными ресничками. Её голубые глаза одновременно невинно и приглашающе уставились на Гарри.
- Я чуть не сошла с ума от радости, когда узнала, что моя новая подруга Гермиона может нас познакомить! Я, конечно же, знала, кто она такая, но не осмеливалась попросить, пока вчера не решилась. Я решила, что судьбу иногда нужно подёргать за хвост, - девушка обезоруживающе улыбнулась, придвинувшись поближе к раскрасневшемуся герою. – Я так давно мечтала познакомиться с тобой, Гарри! Я могу называть тебя Гарри? – девушка мягко и нежно улыбалась, уставившись на Победителя Волдеморта.
Тот, как обычно при общении с девушками, что-то мямлил.
Люциус уловил заговорщицкие взгляды четы Уизли: Гермионы и Рона. Те радостно улыбались друг другу.
Люциус с трудом пережил ужин, ему так хотелось вскочить и вцепиться в горло наглой девчонке, посмевшей посягнуть на его собственность! А ведь он едва пережил недавно закончившийся роман Гарри! А теперь – всё повторяется.
- Я хочу поговорить!
Люциус подумал о том, что врываться без стука в его спальню у Поттера вошло в дурную привычку.
- Поговорить? Какое разнообразие! – голос аристократа сочился ядом. Люциус ещё не отошёл от ужина. После которого Поттер попёрся провожать девушку, хотя та уже прекрасно умела аппарировать, да и камин был под боком. Нет! Девушка возжелала, чтобы герой самолично доставил её домой на метле! И, естественно, прижалась к юноше так, словно пыталась стать его сиамским близнецом. – Отвёз уже свою новую пассию? Или она ещё решила показать тебе свою спальню, и, как бонус, своё нижнее бельё?! – резко вскочив с постели, Люциус встал перед ним в длинной сорочке, с гневом уставившись в зелёные глаза, напомнившие ему листья деревьев, подсвеченные вечерними фонарями. – А если эта девчонка тебе «дала», то зачем это явление ко мне среди ночи?
Юноша густо покраснел, но не отвёл взгляда.
- Я хочу узнать, почему меня ТАК к тебе тянет! Ты явно меня заколдовал! Подмешал мне в еду какое-то зелье. Или использовал на мне какую-то из ваших семейных штучек – благодаря которым ты смог убедить Добби впустить тебя в мой дом. Отвечай – или я использую веритасерум!
- Что ж, если желаешь, то я отвечу! – выкрикнул аристократ, побагровев.
И он всё рассказал, стараясь, чтобы голос не дрожал. Всё – даже про свою беременность.
- Я так и знал, что ты использовал чары! Сам бы я никогда бы не стал… Никогда бы тебя не захотел! – с торжеством воскликнул Гарри. – А вот про беременность… - гриффиндорец окинул взглядом его фигуру, задержавшись на животе, - я не верю! Такого не бывает – это просто чушь! Завтра же я потребую, чтобы Гермиона нашла какое-то средство против твоих вейлочар. И больше никогда не смей вмешиваться в мою личную жизнь! – с надрывом закричал парень, изо всех сил топнув ногой и сжав кулаки. – Я и так наказан тем, что до конца своих дней связан с тобой! Должен находиться с тобой в одном помещении… А ты – проклятый извращенец! Найди себе такого же ублюдка, как и ты сам! Я – натурал, и никогда в жизни до тебя не хотел ни одного мужчину! Да у меня и мысли такой никогда не было… Это всё ты виноват. Ты хочешь окончательно свести меня с ума, растоптать, уничтожить!
Изо всех сил ударив кулаками по двери, чуть поморщившись, Гарри выбежал из комнаты.
-
-
05.07.2011 в 13:58-
-
01.01.2012 в 20:03-
-
14.05.2012 в 04:09ТАК ЖАЛЬ ЧТО ТАК ДАВНО НЕ БЫЛО ПРОДОЛЖЕНИЯ! ПОРАДУЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА!
-
-
04.07.2012 в 11:43